Хива – город резных колонн и дверей. Когда идешь по узким улочкам старого города, обязательно обращаешь внимание на двери, и невозможно найти ни одну, не украшенную затейливой резьбой. Если  рядом с тобой человек знающий, он расскажет многое о хивинских дверях,  о том, что двери Хорезма  — это тайнопись, письмена, и их можно читать  бесконечно.

Вот, например  солярный символ на планке над входом – дракон или рога барана,  — это знак оберега. Миндаль, перец, гранат – пожелание благоденствия и плодородия. Ведь все сущее и благоприятное  входит в дом через дверь, и дверь это страж, который не пускает недобрые силы в жилище.

До сих пор в Хиве  двери изготовляются вручную, кустарным способом, в мастерских, где по-прежнему нет современных станков, есть только резец  и руки мастера, который вкладывает в каждый рисунок часть своей души. Учитывая, сколько дверей сделает мастер за свою жизнь,  видно, насколько широкая  душа у мастеров.

Шаг за шагом, завиток за завитком – и вот на деревянной доске появляется причудливый узор,  — медленно, как  караванный путь, затейливо, как книга мудреца, и бесконечно красиво,  как рассвет  над Хивой.

Двери всегда были  героями суфийских притч и сказаний. Закрытые, открытые, без ключей,  таинственные, оберегающие вход в сокровищницу, закрывающие храм, открывающие истину.

Если набраться терпения, наблюдая за мастером, не мешать и не  торопить  его с рассказом, то можно услышать одну из многочисленных суфийских притч.

Давным-давно в Хорезме существовал суфийский орден Кубравийя, одно из самых загадочных братств на земле, и шейхи  братства слыли волшебниками.

Попасть в ученики-мюриды мастера было одновременно не просто и очень просто.

Как-то раз  четыре друга решили стать мюридами шейха Кубра, который жил в Хиве в небольшом домике с резной дверью.

Они преодолели нелегкий путь до Хивы,  про которую в древности говорили: «Можно  отдать два мешка золота,  для того, чтобы увидеть Хиву». Нашли домик суфия и постучались в старинную резную дверь. Им никто не ответил. Они еще раз постучали, более настойчиво. В ответ – тишина.

«Наверное, шейха нет дома» — решили они  и сели возле стены, в тенек, чтобы подождать хозяина. Ждали долго, затем сходили  в чайхану, погуляли по городу, потом опять сели  возле стены. В доме шейха зажегся одинокий огонек, который  было видно сквозь щели в стене. Друзья стали стучать с новыми силами.

Шейх вышел, посмотрел на  друзей, улыбнулся, ничего не сказал и вновь вошел в дом, притворив дверь. Друзья  опять стали стучать.

«Почему же он не открывает и не зовет нас внутрь?» — недоумевали они.

Так прошла ночь. Утром друзья стали  опять стучать в дверь.

Но шейх им не открывал.  Сначала один несостоявшийся мюрид  потерял терпение и ушел. Затем второй и третий. Остался всего один, который очень  хотел стать суфием братства Кубравийя. Он набрался терпения, решил, что рано или поздно  шейх откроет дверь и впустит его.

Так прошла неделя. Шейх иногда выходил из дома, и не обращая внимания на  будущего ученика, уходил по своим делам,  затем возвращался. На все вопросы  он лишь улыбался, и входил в дом, притворив резную дверь.

И вот настал момент, когда ученик, изучивший  злосчастную дверь вдоль и поперек, каждую ее трещину, каждый скол, вдруг увидел небольшую надпись, которая пряталась в резном медальоне. Надпись гласила: «Входи!»

Он робко толкнул незапертую дверь и вошел.

Во дворике на коврике сидел  шейх, смотрел на него и улыбался.

— Наконец то… — сказал он, — Я думал, ты никогда не войдешь…